Представляем на суд коллег плод совмстных ал-ля творческих потуг, родившейся в редкие минуты отдыха переед иди во время боя за всеобщее правое дело Карачаганакского технического перевода. При этом отдаём себе отчёт , что сей опус не претендует разумеется на чьё-либо драгоценное внимание , но если время затраченное на чтение полезно отвлечёт от трудов праведных -то и это хорошо!

Доярка тяжело вздохнула своей огромной, как дыни с солнечной Кубани грудью , и позволила этим странноватым девчушкам протиснуться поближе к проводнице. У девчат поклажи было не так уж чтобы и много, но достаточно, чтобы вызвать искривленное, лицевыми мышцами недовольство попутчиков, при запихивании сумок и корзин в лучшие багажные укромные местечки. А вот и заветные плацкарты!! Наконец-то можно завалиться на полки, вытянуть затёкшие ноги ( чулок можно и не снимать, а то вон как хитро смотрит этот мудила , похожий на гиббона с репортажей Пескова, паренёк, натянувший Олимпийскую бейсболку на свой отдающий желтизной лысый череп напротив!) и просто лежать не моргая смотря пялиться в потолок собравший пыли всех вокзалов и часовых поясов необъятной отчизны... Парень зычно зевнул и поправляя спортивное трико направился в тамбур, в надежде поглазеть на молоденькую проводницу, которая имела обыкновение часто поправлять ковровые дорожки жгутом натянутые на полу вагона, покачивающего своими зелеными боками неся их в новую неизвестность**********

Он дошёл до тамбура под бодрые ритмы вагонного радио сладким голосом кричащего слоганы: «Золотая моя столица-дорогая моя Москва» ( "все беды от них «москалей» подумал парень, вспомнив как в ним район раскисшей от беспробудных дождей осенью наезжала комиссия из столицы и один из ейных "хорей" вскорости совратил его пассию-секретаршу)..в тамбуре как всегда был полный аншлаг- уже переполненный бачок источавший все ароматы плодов щедрой кубанщины и парочка курящих девиц неопределённой наружности с томным видом пускавших дым.Проводница, как он и ожидал, начала поправлять этот неугомонный ковровый настил. Формы её женского, знавшего что такое фитнесс уроки Овсиенко лишь по телепередачам, тела удивительным образом притягивали к себе. Досмотрев этот короткий сеанс, паренёк двинулся дальше по качающимся коридорчатым лабиринтам. Но в его очнувшемся от дрёмы , немного воспалённом уже сознании красным платком как у тореро на корриде в Барселоне маячила задранная юбка и полированные коленки проводницы... Юноша слегка скользнул взглядом по дородной тётке, наливавшей кипяток в неизменный спутник вагонных скитальцев лапшу "Доширак" и при этом правой рукой поправлявшей предательски сползающие колготы не первой свежести. " Надо было брать купейный!" -со злостью подумал он, и зло, гонимый безжалостным приступом голода добрался, на конец то до вагона ресторана. В вагоне ресторане, пронизываемом лучами майского, утреннего солнца, посетителей было не так уж и много. Старик со своей женушкой, у которой половина ротовой полости уже лет с десяток как рассталось со своими зубами, восседали на стульях, спинки которых были обтянуты черным дерматином. Старик молча перебрасывал через свои выжившие не одну бормашинку передние зубы полу остывшую глазунью, с вытекающим как патока с ложки, желтком. Перед супругой стоял и дымился чай. Чаинки которого весело кружились вокруг погруженного в граненый стакан ложки, и почему то заставили старика вспомнить о своих двадцати годах так легко вычеркнутых рукой судьи-взяточника их городка. Парень подошел ближе к официантке и выдохнув слабенький шлейф съеденной перед отъездом цельной головкой чеснока, попросил её налить ему стаканчик кефира и продать сушки, которые, он не сомневался, были одного возраста с дедом, сидевшим со своей совсем не дряхлой на вид старухой. Парень посмотрел на ровную, с небольшими бугорчатами выступами на поверхности кефир, и запрокинув как Африканский аист с Дискавери канала, залил жидкость сдобренную не одной дюжиной бактериальных и столь полезных его гастриальному желудку, бацил. Сушки он решил оставить на потом –жаль было терять время на их отмачивание.
Тут вагон как-то встряхнуло и всё последующие сцены напоминали цепную реакцию начавшуюся с резкого и обильного изрыгания при отравлении алкголем, когда дуже уже не хочет а силы не могут. Парень поперхнулся засунувшей было в рот сушкой для равновесия схвативши волейбойльный мячик груди официантки отпрянувшей задом прямо на стол с разложенной снедью, которую носят по вагонам угрюмые тётеньки и раздавила с хрустом прошлогоднее печенье целлюлитными апельсинами ягодиц, обтянутых в трусики с предательской дырочкой сбоку.
« Спаси и сохрани» -возопили старики-супруги съехав на грязнючий засаленный пол и обнявши как подростки друг друга. Только дрыхнувший как пень директор вагона-ресторана, непонятно каким чудом уместивший на лежаке свои огромные, как сдобное тесто прущее из кастрюли где было оставлено томиться шевельнул как таракан пашеничными усами и отрыгнув вчерашний салат из заведома прокисшей капусты пробормотал: « Туды его в качель, что за итить твою мать!». Громче всех орал пацаненок лет шести, чей средний палец, попав в щель стыков перегородок скамейки в плацкартном, хрустнул и начал опухать на глазах обезумевшей няни, кому мама доверила своё сокровище. СТОП-КРАН! Вой заглушал скрип стальных колес, столь мучительно стремящихся остановить свой стремительный марафонский бег к столице с золотыми головками церковных куполов. Всё смешалось в доме Облонских! На пальчике начали выступать алые бусинки. Пользуясь случаем подросток, с богатой как бриллиантовые копи республики Саха желто-красными угрями, крепко хапал молочные железы потерявшей сознание няни. Очухавшись, она не сразу подала признаки жизни а, притворившись сквозь полузакрытые ресницы наблюдала за подростком производившим приятные ей манипуляции с грудью.
Похожий на гиббоне в Олимпийской бейсболке субъект больно стукнувшийся копчиком об откидной столик им зло оскаля зубы в отмеску уже копался в одной из необъятных как поля Кубани оккупационных сумок доярок, стараясь выудить в них что-нибудь ценное, кроме толстых палок колбасы, обмазанных подсолнечных маслом для сохранности, копчёного сала, предназначенного для тонкошеего племянника-студента, якобы загибающегося в этой «Мааскве» от недоедания ( а между делом бесстыже тратящего на девок с Тверской деньги, аккуратно высылаемые его дядькой-комбайнёром с Кубанской станицы).
И только наши милые девчушки с масками как в театре «Лицедеи» Славы Полунина от пережившего стресса так и сидели на своих плацкартах, покорно ожидая развязки сорвавшегося с орбит СТОП-КРАНА.. Постепенно, как на замедленной плёнке, пассажиры стали приходить в себя и подсчитывать понесённые убытки- разбитые стаканы с чаем, упавшие маслом вниз бутерброды, раздавленную алычу и недосмотренные железнодорожные сны..
Подтерев сиденья от разлитого чая, девчата уселись на свои места. Полилась ровная, с временными всплесками эмоциональных, как осциллограмма, речь провинциалок. Болтали ни о чем. Из всего разговора, парень узнал про то, что Антоновкиа у бабушки одной из девчат, в этом году уродились на славу. Свиноматку решили заколоть в декабре. В столице девчата хотят попытать проехаться наездницами на ретивом скакуне, по кличке «фортуна». При хорошем плевке судьбы девчата найдут работу. При плохом – придется возвращаться домой и зарыть все чаяния и надежды пожить жизнью, столь красочно изображенной на вырезках из «Огонька», приклеенных на бревенчатых, заткнутых паклей стенах.
Последний вариант грозил обвернуться беспросветной провинциальной тоской с вечно пьяненьким мужем, тазиками вареников по воскресеньям, томным лузганием семечек на лавочке и перезревшей женской плотью, которая так и не испытает счастье «большой и чистой».
А посему –только огни большого города, где есть ГУМ , большие витрины , а может даже и свидания с юношами с глазами цвета морской волны на Патриарших прудах манили магнитом нежные девичьи души.....
Наконец то! Столь трепетное ожидание и предвкушение встречи с золотоголовчатым городом пришло и свершилось при контакте девчачьих босоножек с асфальтовой поверхностью перрона Казанского вокзала. Всю усталость и испытываемое за 1.5 км до подъезда к Москве неудобство от своих тел, начавших выпускать из себя безошибочный сладковатый запах пота, сняло как рукой.
За окном уже потянулся знакомый картинкам в учебниках и журналах радужный пейзаж.
«Золотая моя столица, дорогая моя Москва» радостно и бодро пел утренний свежевымытый и нарядный как школьник к первому сентября Казанский..Тут и там озабоченно прохаживались пассажиры, таща за собой несметной величины баулы, многочисленные кавказцы перевозили на тележках фрукты, недовесы и обсчёте при продажи которых на широких тенистых Московских улицах, одурманенный анашой азербайджанец превратит за лето в ещё одну машину которую будет демонстративно мыть перед коваными воротами добротного особняка громко включив музыку в салоне..

Вчерашние попутчики, несмело выбравшиеся из душного, вобравшего все цвета, запахи и сны вагонного заточения теперь сразу перешли в категорию « иногородних», каковых в матушке Мааскве, превеликое множество, которое родная милиция проворно и не без любви «доит» как молочных коровушек, что в южной станице смирно отдаются натруженным рукам румяных колхозниц.
Парень-гиббон в бейсболке, подтянул штаны, осторожно нащупав конверт с деньгами , предусмотрительно зашитый в семейные трусы начитавшейся всяких ужастей про московские улицы сестрой( «Бережёного Бог бережёт!») присвистнул и подмигнув проводнице весело засеменил к метро.
Девчата, умытые и подтянутые, похожие на артистку Варлей в «Кавказской пленнице» в ярких нашейных платочках с рюкзачками на худеньких плечах напоминали отбившихся от класса школьниц, терпеливо ждущих, когда их все же окликнут.

В это же самое время в противоположном уголке столицы паренек с гиббоновидным выражением лица и руками со своими и намозолистыми, хранившие на себе запах навозной жижи, как следствие многолетних бросаний, перелопаченных, швыряемых, передаваемых, подаваемых и просто перемещающих куч и тележек оного продукта вперемешку с гумусом в своей родимой деревне, схватил куцый хвост фортуны. Всё произошло настолько молниеносно, нелепо и по Рио-де-Жанейровски, что в это не мог поверить ни он сам, ни сами братки через полчаса. Возвращаюсь с громогласными раскатами урчаний в своем гастритичном кишечнике, паренек заметил группу подкаченных сверстников с руками, далеко не знавшим запаха ни чеснока, ни запаха коровьих испражнений. Один из братков схватил за грудки торгаша вида совсем не столичной внешности и начал таскать его за чуб, и грозясь показать ему Кузькину мать Хрущева заехал купцу с левой ноги, которая вошла в контакт с поверхностью купеческого черепа в стиле а-ля-гапак-сур маваши. Гиббону подобные эпизоды видел предостаточно у себя за деревенским Клубом, где подвыпившие трактористы, механизаторы и механики после изрядной заливки своих кишечных емкостей жидкостью, в просторечии называемой самогуха бабки Нюры Сергеевны, имели хорошую возможность помутозить, повалять друг друга в заклубной угольной пыли, коей отапливался этот огромный сарай киносеансов с полуметровым слоем подосолнуховых кожурок, и поэтому сей экшн не привлек его внимание. Не вдалеке от группы братишек в уже начавшей пожухать траве лежала сумка с яркой надписью ВОРКУТА. Гиббону сумка понравилась: «Как износится, надпись можно вырезать и приклеить в кабине на своем Беларусь с 15 скоростями», мозговые рецепторы воссоздали красивую картинку. Да и доярке Наташке уже будет веселее в «их стальном шалаше», познавшем не одну лесосеку и посадки, собранном грубыми руками механиков в Беларуси.
На гиббона никто не обратил своего спортивного взгляда. Сумка была не так уж и тяжела. Надпись красива. Ярка. Броска. Класс! Крики купца уже начали исходить с высоты двух сантиметров, где покоился его кровавый рот, временами вздрагивающий и дергающийся от импульсов и содроганий, посылаемых по анатомическому корпусу его тела ногами, обутыми в дорогие бело серые кроссовки. Пропустив поток машин гиббон перешел на противоположную сторону и усевшись на остановочной скамейке положил ВОРКУТУ себе на колени. Свежий скрип «молнии» разверз содержимое этого галантерейного товара.
« А назад возьму купейный теперь!» промелькнуло в большой и почти пустой голове гиббона где всё ещё железнодорожные сны рисовали Мааскву в розовом свете.. Лихорадочно заработали руки, привыкшие копаться в чреве вечно барахлящего трактора, в необъятных складках разомлевшей на сеновале подружки и в карманах штанов-треников с неизменным кастетом и мятой пачкой дешёвых « Cтоличных»... Тут гиббон просветлел, затих и на его просветленной физиономии отнюдь обремененной морщинами тяжёлых раздумий возникло почти глубокое удовлетворение.. Наконец-то рука нащупала заветный свёрток! Там могло быть всё, всё ради чего он кантовался несколько дней в душной плацкарте испытывая муки голода и борясь с вечно хотящим либидо при виде полированных коленок проводницы... Гиббон уже представлял, как он будет тщательно выбирать место для тайника в Измайловском парке, чтобы припрятать деньги, наспех перехваченные канцелярской резинкой...
« Папрашу ваши документы уважаемый!» раздалась строгая команда, словно как удар хлыста, которым сельский пастух зло погонял сонное стадо на утренней зорьке в деревне, где жил уже почти наложивший в штаны от неожиданности гиббон.

А девчата постепенно приходили в себя от шума широченных, как Волга под Саратовом московских улиц, тут и там натыканных объявлений, облезлых указателей и чёрных подземных переходов в которых озабоченно-гордые и вечно читающие москвичи перемещались плотной массой как пролетариат в 17ом году на штурме Зимнего дворца...
Они сидели на скамейке в Александровском саду и тихо жевали огромные бутерброды –многоэтажное сооружение, почему называющееся «биг-мак»...
Проводив краем не накрашенных глаз спешащего молодого человека в модном длинном пальто из мягкой шерсти полы которого развевались на ветру как крылья большой птицы девицы было поднялись идти навстречу свежему ветру перемен и новых открытий как парень замедлил свой кресейрский шаг и с улыбкой неотразимого Бельмондо подошёл к девчатам..

« Это просто находка! Скажите пожалуйста! А мы тут с ног уже сбились совсем»! Выпалил скороговоркой он, заставшим от смущения путешественницам, так не доевший бутерброды, из которых уже капал кровавый кетчуп.
«Разрешите представиться» - продолжал вгонять наших девчушек в краску молодой человек-
« Меня зовут Алекс». Он протянул визитку на дорогой финской бумаге с теснением- «Алекс.К.. Рекламное агентство «Южный ветер». Креативный продюсер».

Вообщем чем занимался облачённый в дорогущее пальто- крылья Алекс с неведомым, но явно чем-то ужасно интересным а главное прибыльным занятием, девчушки поняли не сразу, а только когда плавный шелест обутых в шины Bridgestone лакированного авто мчал их по Ленинскому проспекту... Алекс плавно, хорошо поставленным голосом ведущего ток-шоу расписывал, словно рисуя акварельными красками лёгкий осенний пейзаж про то, как их контора с таким будоражащим неокрепшие девичьи души прохладным и игриво задирающим летние польские сарафанчики названием -«Южный ветер»..
Креативный продюсер, кроме впечатляющего пальто-крыльев несомненно обладал какой-то магнетической харизмой, если бы не она, то наши милые девушки уже бы строго попросили остановить машину и выпустить их немедленно, свято помня наставления тётки « И не вздумайте садится в машину к незнакомцам, в этой окаянной Мааскве пруд-пруди маньяков!».
Но она эта неуловимая харизма привела наших героинь в уютный переулок в самом центре старой Москвы, узкие улочки, застеленные уже жёлто-красным ковром из листьев и какой-то едва слышимой музыкой воздухе привела их вполне приличный дом с колоннами и развевающимися в приоткрытом окне нежными кремовыми занавесками в котором, наверное в прошлом веке проживал утомлённый от бесконечных светских раутов и поздним вставанием по утрам москвич, писавший изящные стихи в альбом прекрасной N.
«Так вот милы дамы, спешу сообщить вам , что вы как нельзя подходите для съёмок в нашей рекламы. Да-да, и не вздумайте отказываться, это невозможно, нет.. ты посмотри старик какие лица!» -простонал креативный продюсер заломив руки и обращаясь к настраивавшему видеокамеру бородачу, похожему на полярника со старых газет..
Через пять минут девушки, стараясь не моргать своими длинными как у артистки Вертинской ресницами от мощного света софитов изящно повторяли томные движения за постановщиком сцен в неприлично обтягивающих балетных трико, следуя замыслу креативного продюсера- «воплотить этих Галатей крупным планом на авансцену моды сезона».

Не судите строго, да не судимы будете :-)
Авторы:
Рифгат Мирзаев rifgat@inboxDELETE.RU убрать из адреса DELETE – война спамерам!
Александр Конаков veter140@yandex.DELETER.RU